Мерченко Светлана
20 лет практической работы
12 лет работы в школе усыновителей, на проектах сопровождения и индивидуального консультирования приемных родителей и детей
Автор книги "Свой, родной, приемный"
Автор блога @svoy_rodnoy_priemniy
психолог
Мерченко Светлана
психолог
20 лет практической работы
12 лет работы в школе усыновителей, на проектах сопровождения
и индивидуального консультирования приемных родителей и детей
и индивидуального консультирования приемных родителей и детей
Автор книги
"Свой, родной, приемный"
"Свой, родной, приемный"
Автор блога
@svoy_rodnoy_priemniy
@svoy_rodnoy_priemniy
20 лет практической работы
12 лет работы в школе усыновителей,
на проектах сопровождения и индивидуального консультирования приемных родителей и детей
на проектах сопровождения и индивидуального консультирования приемных родителей и детей
Автор книги "Свой, родной, приемный"
Автор блога @svoy_rodnoy_priemniy
Я психолог, работающий в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
Я Мерченко Светлана,
психолог с 20 летним стажем
психолог с 20 летним стажем
Я психолог, работающий
в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
Я Мерченко Светлана,
психолог с 20 летним стажем
психолог с 20 летним стажем
Я Мерченко Светлана,
психолог с 20 летним стажем
психолог с 20 летним стажем
Я психолог, работающий в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
Я психолог, работающий
в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
в психоаналитическом подходе, веду частную практику, провожу долгосрочную терапию взрослых. Это занимает 70 % моего рабочего времени.
Ещё я детский психолог.
Ко мне обращаются родители, когда требуется
вдумчивый взгляд и необходимость понять, с чем
связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую
игровую терапию и песочную терапию, опять-таки
в психоаналитическом ключе.
вдумчивый взгляд и необходимость понять, с чем
связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую
игровую терапию и песочную терапию, опять-таки
в психоаналитическом ключе.
Ещё я детский психолог.
Ко мне обращаются родители, когда требуется вдумчивый взгляд и необходимость понять, с чем связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую игровую терапию и песочную терапию, опять-таки в психоаналитическом ключе.
Ко мне обращаются родители, когда требуется вдумчивый взгляд и необходимость понять, с чем связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую игровую терапию и песочную терапию, опять-таки в психоаналитическом ключе.
Ко мне обращаются родители, когда требуется вдумчивый взгляд
и необходимость понять, с чем связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую игровую терапию и песочную терапию,
опять-таки в психоаналитическом ключе.
и необходимость понять, с чем связано то или иное страдание ребёнка. Я практикую игровую терапию и песочную терапию,
опять-таки в психоаналитическом ключе.
Ещё я детский психолог.
Ко мне обращаются родители, когда требуется вдумчивый взгляд
и необходимость понять, с чем связано
то или иное страдание ребёнка.
Я практикую игровую терапию и песочную терапию, опять-таки
в психоаналитическом ключе.
и необходимость понять, с чем связано
то или иное страдание ребёнка.
Я практикую игровую терапию и песочную терапию, опять-таки
в психоаналитическом ключе.
12 лет назад я вошла в тему усыновления и осталось там надолго.
Приёмное родительство и жизнь приёмного ребёнка имеет свою специфику, которую не изучают психологи в институтах. Меня эта тема затянула бездной своей глубины и остротой переживаний.
Я не любитель экстрима в жизни. Не прыгала с парашютом,
не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться
с аквалангом на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного,
но снять душевную боль ребенка до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Я не любитель экстрима в жизни. Не прыгала с парашютом,
не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться
с аквалангом на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного,
но снять душевную боль ребенка до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Я люблю эту тему, потому что она про любовь, которая сильнее боли.
В душе я романтик, и верю, что через тернии можно пробраться к звёздам
и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
12 лет назад я вошла в тему усыновления и осталось там надолго.
Приёмное родительство и жизнь приёмного ребёнка имеет свою
специфику, которую не изучают психологи в институтах. Меня эта тема затянула бездной своей глубины и остротой переживаний. Я не любитель экстрима в жизни. Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями.
Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного,но снять душевную боль ребенка до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний и опыта стало слишком много,
я написала книгу «Свой, родной, приемный».
специфику, которую не изучают психологи в институтах. Меня эта тема затянула бездной своей глубины и остротой переживаний. Я не любитель экстрима в жизни. Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями.
Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного,но снять душевную боль ребенка до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний и опыта стало слишком много,
я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Я люблю эту тему, потому что она про любовь, которая сильнее боли.
В душе я романтик, и верю, что через тернии можно пробраться к звёздам и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
Приёмное родительство и жизнь приёмного ребёнка имеет свою специфику, которую не изучают психологи в институтах. Меня эта тема затянула бездной своей глубины и остротой переживаний. Я не любитель экстрима в жизни.
Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом
на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного, но снять душевную боль ребенка
до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний
и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом
на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного, но снять душевную боль ребенка
до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний
и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Я люблю эту тему, потому что она про любовь, которая сильнее боли.
В душе я романтик, и верю, что через тернии можно пробраться к звёздам и прикоснуться
к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
Я люблю эту тему, потому что она
про любовь, которая сильнее боли.
про любовь, которая сильнее боли.
В душе я романтик, и верю, что через тернии можно пробраться
к звёздам и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви
в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё
я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось
в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
к звёздам и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви
в отношениях, потому что все мы в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё
я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось
в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
Приёмное родительство и жизнь приёмного ребёнка имеет свою специфику, которую не изучают психологи в институтах. Меня эта тема затянула бездной своей глубины и остротой переживаний. Я не любитель экстрима в жизни.
Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом
на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного, но снять душевную боль ребенка
до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний
и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
Не прыгала с парашютом, не люблю быстрой езды, даже не решилась погрузиться с аквалангом
на Красном море. Но по полной программе испытываю экстремальные чувства в работе
с приемными семьями. Зашкаливаюшую боль оставленного ребёнка, которую он может осознать и почувствовать в самый неподходящий момент. Боль мамы, для которой ребёнок стал роднее родного, но снять душевную боль ребенка
до обнуления никак не удаётся. Когда моих знаний
и опыта стало слишком много, я написала книгу «Свой, родной, приемный».
В душе я романтик, и верю, что через тернии можно пробраться к звёздам
и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы
в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось
в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
и прикоснуться к чистому дыханию любви. Любви в отношениях, потому что все мы
в душе младенцы, желающие тёплых, утешающих и обнадёживающих объятий матери. И ещё я прагматик, знающий, что если таких объятий не случилось
в начале нашей жизни, их можно создать себе в процессе, даже если для этого требуется долгосрочная терапия.
Ещё я фанат обучения и приверженец науки. Если нам чего-то не дано, то этому можно обучиться. Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев. У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить.
Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то
Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то
Так семейные травмы передавались из поколения
в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться к своим детям
и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться к своим детям
и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
Ещё я фанат обучения и приверженец науки. Если нам чего-то не дано, то этому можно обучиться. Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев. У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить.Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения
в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться к своим детям и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
Ещё я фанат обучения и приверженец науки. Если нам чего-то не дано, то этому можно обучиться. Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев. У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить.
Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться к своим детям и себе! Но я очень
не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие,
а любое насилие разрушает человека.
Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться к своим детям и себе! Но я очень
не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие,
а любое насилие разрушает человека.
Ещё я фанат обучения и приверженец науки. Если нам чего-то
не дано, то этому можно обучиться. Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев.
У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить.Я создаю такие вебинары и онлайн курсы,
в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения в поколение. Наверное тогда
у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться
к своим детям и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
не дано, то этому можно обучиться. Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев.
У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить.Я создаю такие вебинары и онлайн курсы,
в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения в поколение. Наверное тогда
у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться
к своим детям и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
Ещё я фанат обучения и приверженец науки. Если нам чего-то не дано, то этому можно обучиться.
Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев. У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить. Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной
в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения
в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться
к своим детям и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
Я много изучала тему травмы, переживания потери, бесплодия, семейных и родовых сценариев. У меня два высших образования: первое педагогическое, второе психологическое (клинический психолог) Мне интересно не только учиться, но и учить. Я создаю такие вебинары и онлайн курсы, в которых все научно и доступно одновременно. Когда я спрашивала свою маму, почему она так обращалась со мной
в детстве, то часто слышала, что никто не учил как правильно, как полезно для ребенка и родители действовали также, как и с ними когда-то. Так семейные травмы передавались из поколения
в поколение. Наверное тогда у меня и зародилась идея помогать родителям бережно относиться
к своим детям и себе! Но я очень не люблю мракобесия и всякой херомантии, поэтому бываю категорична и конкретна. Например, правда усыновления это правильно, а тайна – зло. Физические наказания это насилие, а любое насилие разрушает человека.
У меня есть семья и трое детей.
И ещё собака!
И ещё собака!
У меня есть семья и трое детей. И ещё собака!
У меня есть семья и трое детей. И ещё собака!
У меня есть семья и трое детей.
И ещё собака!
И ещё собака!
ИП Мерченко Светлана
ИНН: 543306759174
ОГРНИП: 319547600168865
